Читать интересную книгу Багульника манящие цветы. 2 том - Валентина Болгова

Через несколько минут они были уже в своей квартире. Сашко побежал в магазин, а Митя, воспользовавшись этим моментом, сказал вдруг:

– Мам, я никогда не видел своего отца, давай не будем напрашиваться, у меня же теперь есть папа Сашко. Зачем мне два папы? Мне он очень понравился. У другого моего отца уже есть дети, вот и пусть их воспитывает, а отцом называть буду Сашко.

– Это ж где ты таких слов набрался? Кто научил, что не надо напрашиваться? Ты такой – же сын для своего отца, как и все остальные его дети.

Бабушка Алёна говорила, что не стоит мой отец того, что – бы напрашиваться к нему в сыновья. Оказывается, он нас бросил ещё до моего рождения. Ты как хочешь, но моё мнение такое, что пусть он обо мне и не знает вовсе. Теперь моим папой будет твой муж, и мне он очень понравился.

Митя, вспомнив Сашко, улыбнулся, прижался к Раиске. Та стояла как вкопанная, не зная, что ответить сыну. Вот тебе и мама! Всё же выдала на гора всё о его рождении и не призналась ей, своей дочери.

Раиска гладила голову сына. Вырос он уже, всё понимает, так может, стоит принять его решение?

– Знаешь, сынок, а ты, наверное, прав и бабушка твоя права. Не будем мы признаваться твоему отцу, что ты его сынок. Пусть остаётся всё так, как было. Может быть, придёт время, когда он сам, отцовским чутьём догадается об этом, вот тогда можно и все карты открыть. А с его сыном Лёней вы обязательно подружитесь – он замечательный. У него недавно погиб друг, разбился в самолёте и, может быть, ты сможешь для своего брата стать другом.

С огромной сумкой продуктов в комнату влетел грузин:

– Вай, вай, наш сынок заждался своего папку. С дороги парня кормить пора, а я вот очень много задержался. Сейчас я вас буду кормить. С работы отпросился, что – бы вас встретить, поговорить с вами, насмотреться на вас. Раиска, как всегда поправила его, улыбаясь:

– Сашко, когда ты, наконец – то научишься говорить правильно. Нужно было сказать

– Я немного задержался, или – меня долго не было. Ну, сколько тебя можно учить?

– Да, милая, я немного долго не был, извини!

Митя от души смеялся, ему было весело от смешного говора Сашко, а тот был бесконечно рад, что мальчик принял его в своё сердце. Раиска видела, как светились глаза её мужа, как тянулся к нему её сын, и на душе у неё окончательно стало спокойно. А такое открытие, что Митя и Сашко имеют между собой сходства, приводило её в умиление.

Вечером к ним явилась вся семья Егоровых. Они знали, что Сашко поехал встречать Раиску с сыном и уже с нетерпением ждали их. Первым в их дом вбежал Лёнька:

– Тётя Рая, привезла своего сына? Он торопливо снимал у порога свои ботинки, спешил увидеть Митю. С первой минуты знакомства мальчики поняли, что будут теперь друзьями. Танюшка, стесняясь незнакомого мальчика, только издалека смотрела на него своими большими серыми глазами и улыбалась ему. Милая девчушка покорила сердце Мити. Он подошёл к ней, протянул руку и сказал:

– Давай дружить!

– Давай! – весело ответила она и все взрослые стали свидетелями хорошего, доброго начала детского знакомства.

Катерина с Павлом тут – же нашли большое сходство Митю с грузином.

К подтверждению этому, Пашка вдруг воскликнул:

– Надо же, как похожи! Если бы прицепить Мите усы, то это был бы портрет нашего Сашко!

Все засмеялись. Не смеялась только Раиска. Она, незаметно от других, наблюдала за его реакцией. Неужели даже сердце не дрогнет! Ведь, должна же быть, хоть какая – нибудь связь между родственными душами! И пусть её нет, но должен же Пашка своим умишком попытаться дойти до всего сам! Вспомнить тот день и напрячь свою память. Но нет! Он, здороваясь с Митей, смотрел на него, но совсем не всматривался. Не хотел, или чего – то боялся?

Ах, эти мужики! Никаких тонкостей чувств им не дано. Принимают всё за чистую монету. Есть, что есть, а покопаться поглубже, им лень.

А Митина улыбка выдавала тайну, но никто, кроме самой Раиски это не заметил. Катерина произнесла:

– На тебя, Раиска, похож сын. А теперь и на Сашко, как мы убедились.

У Раиски боролись два чувства. Одно обидное за сына – Пашка так и не заметил свою улыбку в собственном сыне. Другое – хорошо, что не заметил. Им с грузином это на руку. Для неё сейчас было куда важнее – доброе отношение своего мужа к Мите.

После того, как гости ушли, грузин обнял Раиску с Митей и прошептал трепетно:

– Я так вас люблю, мои родные. Я мечтаю о том, что – бы у нас было большая, дружная семья. Когда – нибудь у нас появится ещё мальчик или девочка, и ещё. Мы поедем к моей маме, и она скажет, утирая от радости слёзы:

– Наконец – то ты вернулся, мой Сашико! У тебя красивая жена и очаровательные дети! Ты счастлив, мой сын, значит, счастлива и я!

Раиска произнесла с полной серьёзностью:

– Я так хочу, что – бы у нашего Мити были и братья и сёстры. Мы обязательно поедем в Грузию, и обязательно порадуем твою маму, Сашко.

Митя же про себя подумал, что лучшего отца ему не надо!

Лёнька обрадовался новому другу. Митя был такой же заводной, как и он. Лёнька сразу признал в нём родственную душу и сразу доверил ему все свои мальчишечьи тайны. Он поведал ему о своём погибшем друге Виталике и Бучиной горе, о том, что совсем недавно нашёлся его дед Степан.

Прошлое своего деда Лёнька решил не касаться. Митя, зная всю историю жизни своей бабушки Дуси и деда Степана, слушал Лёньку, и ему так хотелось признаться, что и он, и дед Степан с бабушкой Дусей и Лёнькин отец – все они родные и близкие ему люди, что с Лёнькой они родные братья. Но он сдерживал себя и думал, как долго может эта тайна длиться? Наверняка, кто – нибудь, как – нибудь случайно, да проболтается. Может, кто – то и проболтается, но только не он. Лёнька обещал Мите показать ту сопку, на которой похоронен друг его деда Степана.

Выбрав подходящий день, Лёнька начал собирать рюкзак. Собирался он в этот поход вполне серьёзно и обдуманно. Митя наблюдал, как Лёнька наливал воду, отрезал хлеб. Положил в рюкзак свечу, картошку. Спички само собой, но вот зачем свечка нужна в походе среди дня, Митя не мог понять. И только на вершине сопки понял. Лёнька отмерил три шага от большой сосны, присел и стал убирать с земли накинутые ветки и сосновые шишки. Митя молча присоединился к своему брату. Очистив полностью площадку, Лёнька со знанием дела стал доставать из рюкзака всё, что принёс. Налил в стакан воды, положил сверху хлеб, зажёг свечку. Потом произнёс:

– Это могилка Бучи, дедушкиного друга. Вот для чего свечка – в память об умерших людях зажигают её. Митя посмотрел на Лёньку, сказал:

– Тогда, давай, помолчим, так полагается.

Они поднялись с земли, отряхнули с себя прилипшие иголки от сосны и молча постояли минуту, другую, глядя на то место, где покоился неизвестный для Мити, Буча.

Потом они развели костёр, положили, разумеется, в него картошку. Пока горел костёр, и пеклась картошка, мальчики разговаривали.

– Знаешь, Митька, у меня есть две бабушки. Одна в деревне, где папа родился, другая в Германии. Та, которая в Германии, бабушка Маша, она добрая, а та, папина мама, бабушка Дуня, она злая. Нас с Танюшкой не признаёт. Я случайно подслушал разговор отца и мамы. Папка уговаривал её поехать в отпуск к ней, а моя мама ответила, что к его матери она не поедет, и детей своих к ней не повезёт, потому что та совсем не любит ни её, ни её детей, то есть нас, с Танюшка.

– А что твой отец? Он что говорил?

Говорил, что это было давно и нечего былое вспоминать. Что его мать, как только увидит нас, так сразу и полюбит. А разве нас нужно обязательно увидеть, что – бы полюбить?

Митя, понимая, о какой бабушке идёт речь, решил друга успокоить:

– Они оба ошибаются; и твой отец, и твоя мама. Бабушка вас с Танюшкой любит, не может не любить, потому что вы дети любимого её сына. Вам давно нужно было приехать, обнять её и дать ей шанс пообщаться с вами. Поверь, мне, что вы с Танюшкой были бы для бабы Дуни самыми родными. Это всё взрослые виноваты. Это они находят сами для себя лабиринты, запутываются в них, тем самым запутывая и детей своих.

– Да, и ничего с этим не поделать – они же взрослые, а значит, правы во всём» – cогласился с Митей Лёнька и вздохнул.

Мальчишки ели печёную картошку, парочку картофелин положили на могилу Ване, потом Лёнька произнёс:

– Пойдём, Митяй со мной, хочу посмотреть кое – что. Заглянув под корягу, куда они с дедом оставляли продукты, Лёнька обнаружил, что продукты и отцовская ветровка отца были на месте.

– Значит, так и не вернулся, – проговорил он задумчиво. Потом снова произнёс с досадой:

– Ну, теперь точно не дойдёт. Зря он не забрал всё это. Вот, дуралей!

Постояв снова в раздумье, Лёнька затолкал ветровку, оставленную для напарника Бучи, в рюкзак, и дал понять Мите, что они отправляются назад, в посёлок. Перед тем, как расстаться, Лёнька сказал: